Солнечный сентябрь разливался по вечно оживленным токийским улицам. Золотые лучи мелькали по стеклянным стенам домов, отражались от окон, попадали в глаза спешащих прохожих, которые поспешно отворачивались от слепящих бликов, и только одно лицо среди рабочей толпы было поднято вверх, к голубому простору с белой ватой торопящихся куда-то по своим делам, подобно людям на земле, кучек облаков.
Девушка, которая не захотела отвернуться от шалившего светила, шла медленно по тротуару, держась немного поодаль от основной людской массы рабочих, которые быстро шли куда-то, хотя был разгар рабочего дня. Она могла себе позволить не спешить, ибо все дела на сегодня были сделаны. Медленно и ритмично, в такт шагам изящных ножек в бежевых сандалиях колыхалась черная юбка в складку, едва достающая до колен. На песочного цвета блузке с короткими рукавами и миниатюрным, в половину меньше обычного черным галстучком, был приколот бейджик: «Факультет искусств. Токийский университет». Девушка остановилась у светофора и стала ждать зеленого сигнала, по-прежнему смотря куда-то в синюю даль. Похоже, что она была далеко отсюда, поскольку не замечала ни того, что масса приходящих людей отталкивает ее к краю перехода, ни приближающегося велосипедиста-курьера, спешащего со срочной доставкой. Слишком хороша была эта первая в сентябре пятница...

Сайю терпеливо стояла на переходе и ждала, пока загорится зеленый свет. Иногда казалось, что лампочка с ним перегорела. Теперь она - ничем не выделяющийся из толпы послушный гражданин, а не сорви голова, как раньше. Поэтому она просто ждет и от нечего делать напевает заевшую песню, которая не подходит этому теплому дню:
А мы не ангелы, парень,
Нет, мы не ангелы...
Тут яростные гудки велосипедиста наконец достигли ее ушей, и она отпрыгнула назад, наступив кому-то на ногу. Она успела в последний момент, чтобы ее не сшибли, но руль велосипеда задел по рукам и из них посыпались важные бумаги. Они усеяли все свободное пространство и просочились между пешеходами, которые как раз стартовали не зеленый свет. Ничего не поделаешь, надо все собрать, иначе в университете ее убьют, жестоко и беспощадно. Все еще напевая, девушка принялась ползать на карачках и один за другим поднимать листочки. Среди отпечатанных страниц с выставки художников, которую проводил ее универ сегодня утром были запрятаны и несколько ее рисунков, самые лучшие по ее мнению, но которые она бы никому и ни за что не показала. Но все, кто мог бы их увидеть и покрутить пальцем у виска. С одной стороны, не такие уж жуткие - на многих были леса и стаи волков в разных ракурсах, а на самой последней и самой сокровенной она нарисовала сидящего на крыше домов парня с серыми крыльями, которого не помнила чтоб видела когда-нибудь, но образ был в голове очень четкий. Но с другой стороны их каждый учебный день на факультете искуств учили рисовать фруктики и цветочки, поэтому она не спешила отдавать на суд знакомых свои творения.
Девушка фыркнула пару раз, чтоб сбить с глаз косую челку с яркой рыжей прядью. Все спрашивали, зачем она так якобы выпендрежно покрасилась, но это было не так. Она отвечала всем то, что ей сказали вампиры, и это было близко к правде - пожар от взрыва опалил лицо, а обломки оставили небольшой шрам, аккуратно прикрываемый как раз этой прядью.
Собирая, она продолжала тихонько напевать:
...Там, на пожаре, утратили ранги мы.
Нету к таким ни любви, ни доверия,
Люди глядят на наличие перьев...
Шаг за шагом, она приближалась к парню, который стоял мрачнее тучи. Она его не видела в упор, поглощенная своим занятием. Но, по смешной шутке случая, как раз под его ногами валялись ценные для нее бумаги с рисунками.

Сайю ползала и собирала листочки когда услышала свое имя. Еще не поднимая глаз она начала автоматически оправдываться:
-Шеф, это не я! Я не виновата, что они разлетелись, но весь договор я собрала, так что...
Она подняла голову и увидела незнакомого ей человека, держащего листы с ее рисунками. Улыбаясь так, словно ей только что вернули пропавшую душу, она начала благодарить:
Мои рисунки! Вы их нашли! Спасибо...
Но тут он ринулся навстречу к ней: высокий, спортивного телосложения, с бледным лицом, словно несколько ночей не спал, взъерошенными волосами. В общем говоря, видок был пугающий, и она сделала несколько поспешных шагов назад. Повисло молчаливое замешательство, а когда она немного "оттаяла", она робко спросила:
Простите, а вы... Вы были на выставке утром, да? - уже немного дружелюбней. Не верилось ей, что он был на модерновой выставке, но как только не выглядят художники в нашем времени. Она лишь пыталась понять, откуда он знает ее имя.
потом она перевела взгляд на листки у него в руке и попросила тихим голосом: рисунки... Какие бы они ни были, и кто бы ни был на них нарисован, они были ей дороги.

Девушка стояла в замешательстве. Этот молодой человек точно знал ее, и кажется что она его тоже знала. Но больше ничего кроме этих интуитивных предчувствий она не помнила. Все было запечатано слишком глубоко, и еще нельзя было выпускать спрятанное на поверхность.
Она взяла рисунки из его рук. Первым в стопке лежал рисунок с крылатым парнем. Она мельком взглянула на него, убирая в сумку, но потом пригляделась, подняла на уровень глаз и переводила глаза с Зака на рисунок и обратно. То ли вслух, то ли про себя она прошептала: одно лицо... только крыльев не хватает... Чтобы она так четко нарисовала человека, которого никогда не знала - быть такого не может. Но тогда откуда?.. В голове был полный хаос, она начала тикать. Сначала тихо, но потом все сильнее и сильнее. Под конец Сайю была вынуждена отойти с солнца в тень, приложив голову к виску. Спасение от головной боли лежало где-то под рукой, в сумке, но она не торопилась.
это я... Зак Отори. Ты меня вообще помнишь?
Она хмурилась, пытаясь вспомнить. Каждый день она пыталась, но безуспешно, и на это были причины, в том числе и чисто материальные.
З_звучит очень знакомо...но... Все таки запечатавшие ее вампиры не были новичками. Пока она ничего не вспомнила. Боль в голове стала невыносимой, и пришлось полезть в сумку. Извинившись перед собеседником, Сайю быстро выпила какую-то таблетку, спрятала пузырек и воду поглубже в сумку и продолжила, с надеждой и совершенно другой интонацией, словно в ней сработал внутренний переключатель:
Я знала Вас до взрыва дома моих родителей, да? Она упроно продолжала говорить ему "Вы". Забавно. Простите, я с тех пор ничего не помню... Врачи сказали, что амнезия может затянуться надолго... Ее плечи грустно поникли на несколько мгновений, но потом она озарилась идеей: Вы мне расскажете? У меня скоро смена в кафе неподалеку, я угощу вас кофе. Прежнее по-человечески счастливое выражение возвращалось к ней. Чтобы оно таким и осталось, ей необязательно было слышать правду о подлинном прошлом. Пойдете?..-робко попросила она.